В статье предпринята попытка сформулировать основные характеристики концепции устойчивых финансов и определить ее место в ряду других концепций. Подчеркивается определенная автономия первой от концепции устойчивого развития, приводятся показатели, свидетельствующие об опережающем росте устойчивых финансов в современном мире, и предположения о причинах этой тенденции. Кратко затронута проблема адекватности рейтинговых оценок следования корпораций ESG-принципам, оказавшаяся слабым местом концепции устойчивых финансов. Оценено текущее состояние концепции устойчивых финансов в России, определены основные препятствия для ее внедрения и целесообразность последнего. Сформулированы предложения о мерах государственной политики, которые могут стимулировать формирование в России внутренних ответственных инвесторов, а также иных мерах, направленных на внедрение концепции устойчивых финансов.

В мировой финансовой архитектуре функции антикризисной поддержки и макроэкономической стабилизации выполняют институты Глобальной сети финансовой безопасности. Объем доступного финансирования в рамках этой сети за последние десять лет вырос в 10 раз и достиг эквивалента 4% мирового ВВП. Стандартное для литературы представление о системе, состоящей из национальных резервов, своп-соглашений, региональных финансовых механизмов и МВФ, требует расширения. В статье предложена концепция расширенной Глобальной сети финансовой безопасности за счет включения новых элементов — многосторонних банков развития и двусторонней финансовой поддержки. Этот феномен уже проявляется во многих регионах мира в деятельности крупнейших международных банков развития и на уровне макроэкономического стабилизационного финансирования отдельными странами-донорами, в том числе в ходе кризиса, вызванного пандемией COVID-19.

В статье рассмотрена концепция глобального финансового цикла, предложенная Э. Рей с соавторами. Обсуждаются движущие силы глобального финансового цикла, а также результаты эмпирических исследований этой концепции. Показано, что признание шоков монетарной политики США в качестве первоосновы глобального финансового цикла не означает отказ от идеи «несовместимой троицы» (или «невозможной троицы») при проведении макроэкономической политики: режим плавающего валютного курса по-прежнему способствует смягчению внешних шоков в случае развивающихся стран и государств с формирующимся рынком. При этом его эффект может быть усилен за счет мер макропруденциального регулирования и частичного ограничения движения капитала. Рассматриваются некоторые направления развития концепции глобального финансового цикла.

Рассматриваются возможные последствия нового кризиса «Great Lockdown» и их влияние на устойчивость корпоративного сектора по внешним обязательствам. Исследованы тенденции динамики внешнего долга и сформулированы основные угрозы для макроэкономической стабильности (санкции, мировая рецессия, низкие цены на нефть), описаны сценарий распространения шока и его воздействие на платежеспособность компаний. На основе выборки за период с I кв. 2006 по I кв. 2020 г. (57 наблюдений) построены регрессионные модели (для всего периода, шоковых и «спокойных» кварталов), позволяющие объяснить зависимость уровня долговой нагрузки корпоративного сектора от ряда макроэкономических переменных: оттока капитала, иностранных активов, цены на нефть, ставки LIBOR, кредитного спреда облигаций и др. Полученные результаты можно использовать при реализации долговой и макропруденциальной политики.

На основе экспертных интервью исследуются факторы, ограничивающие развитие исламских финансов в России, конкурентоспособность и целевая аудитория, а также будущее и модель распространения исламских финансов в российской экономике. Интервью проводились с руководителями банков, фондов, финансовых и консалтинговых компаний. Акцент сделан на том, как участники и организаторы российского рынка понимают феномен исламских финансов. Показано, что исламские финансовые услуги в России востребованы и конкурентоспособны. Однако для расширения масштабов этого бизнеса необходим дополнительный капитал (ликвидность), доступ к которому может быть обеспечен за счет привлечения крупного стратегического инвестора (принципала) в лице банка или финансово-промышленной группы.

В работе рассматривается простая агрегированная функция потребления, в которой российские домохозяйства потребляют постоянную долю перманентного дохода. Величина дохода оценивается ими в рамках процесса адаптивных ожиданий на основе динамики ВВП в постоянных ценах потребления. Проводится тестирование наличия структурного сдвига в неизвестный момент времени в параметре склонности к потреблению. Результаты эконометрического оценивания, учитывающие наличие эндогенности в уравнении регрессии, свидетельствуют о том, что после 2014 г. произошел структурный сдвиг, в результате которого параметр склонности к потреблению перманентного ВВП снизился на 6,5—9,2% от прежнего уровня.

Для изучения социальной структуры в социологии выделяются группы (классы), которые характеризуются некоторой однородностью входящих в них индивидов. Наиболее часто встречается разбиение на три класса: высший, средний и низший. Критерии такого разбиения традиционно субъективны (экзогенны). В данной работе распределение домохозяйств в федеральных округах России моделируется в виде смеси трех логнормальных распределений. Смешивающие доли (вероятности) компонент смеси и параметры среднего трех логнормальных распределений моделируются как функции от индивидуальных характеристик домохозяйств. В результате получается эндогенное (выведенное из модели) разбиение домохозяйств на три кластера (нижний, средний, верхний). Такое разбиение позволяет анализировать различия между федеральными округами и закономерности межгрупповой динамики в 2014—2018 гг. Использованный в работе подход оказался весьма гибким для анализа распределения доходов, динамики этого распределения во времени, а также миграции между относительно однородными кластерами. Модель смеси распределений с эндогенно определяемыми вероятностями позволяет более тонко регистрировать эффекты детерминант неоднородности доходов внутри каждого кластера.

Рассматриваются критерии выбора получателей государственной поддержки для достижения налоговой справедливости в условиях коронакризиса. Сопоставлены состояние экономического и человеческого потенциала и бюджетной устойчивости субъектов Российской Федерации до кризиса и уровень развития предпринимательской активности населения в регионах. Представлен подробный обзор мер налоговой поддержки физических лиц, относящихся к субъектам малого предпринимательства или самозанятым, с момента начала пандемии в России и за рубежом. Обосновано, что критерием справедливого выбора получателей государственной налоговой поддержки должна выступать налоговая законопослушность. Результаты исследования могут использоваться органами власти при совершенствовании налоговой политики в субъектах Российской Федерации, направленной на нивелирование негативных последствий коронакризиса.

В статье представлены результаты оперативной оценки влияния кризиса, вызванного пандемией коронавирусной инфекции, на изменение валового городского продукта (ВГП) в 17 городских агломерациях России с населением более 1 млн человек в 2020 г. Предложены ответы на наиболее актуальные вопросы на начало 2021 г.: насколько глубоким был спад экономики крупнейших агломераций в России и за рубежом; оказал ли коронакризис более сильное влияние именно на экономику крупнейших агломераций, чем на остальную экономику? В этих целях проведена оценка ВГП в 17 крупнейших городских агломерациях России и рассмотрены зарубежные оценки ВГП в 2020 г. Для зарубежных сопоставлений использованы первые опубликованные данные об изменении ВВП и валового городского/регионального продукта в США, Канаде и Австралии. ВГП оценивается на основе компоненты оплаты труда наемных работников с последующим переходом к показателю ВГП при допущении, что такая оплата составляет фиксированную долю ВГП, которая принимается равной отношению оплаты труда и ВРП в 17 крупнейших агломерациях России. Оценка показала, что реальные темпы прироста ВГП в 2020 г. не во всех агломерациях оказались отрицательными, а в большинстве из них потери экономики были меньше, чем российской экономики в целом.