Рассматриваются основные изменения в современной экономической науке и образовании — усиление прикладного характера экономических исследований и снижение популярности чисто теоретических изысканий. С одной стороны, все менее обоснованным видится тезис о доминировании неоклассики в эконо­мическом дискурсе. С другой — экономическое образование по-прежнему бази­руется на неоклассической основе. Это обстоятельство активизирует дискуссию о необходимости обучать студентов рассматривать крупные социально-эконо­мические проблемы через призму различных теоретических подходов, а также усилить эмпирическую составляющую подготовки экономистов. Релевантное современным вызовам российское экономическое образование должно базиро­ваться на трех принципах: 1) обучение широкой палитре эмпирических методов; 2) развитие разнообразия экономического мышления за счет ознакомления обучающихся с различными течениями современной экономической мысли и взглядами их представителей на решение актуальных общественно-экономи­ческих вопросов; 3) формирование у студентов комплексного представления о функционировании российской экономики. Возможности отражения этих принципов рассматриваются на примере учебного плана бакалавриата направ­ления «Экономика» экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Первоочередной задачей политэкономии социализма была разработка проекта нового общества. Взгляд в будущее и в этом смысле отрыв от повседневной реальности был ее целью, а не изъяном, как часто принято считать. При этом будущее социалистическое общество мыслилось через отрицание капитализма как системы, основанной на частной собственности. Поэтому тема собственности была центральной в проекте политэкономии социализ­ма. Частью этого проекта было создание специфического дискурса, содер­жательная коммуникация в котором предполагала искусное владение его правилами. Поэтому сегодня тексты-артефакты этого дискурса нуждаются в расшифровке. В статье рассматривается история советских экономических дискуссий о собственности, предпринята попытка выявить значимые, хотя нередко неявные смыслы в работах ведущих советских политэкономов. Проанализированы исторические предпосылки советского дискурса о собственности, его формирование в разные периоды, конкурирующие исследоваельские программы его трансформации в 1960-е—1970‑е годы и его распад к 1990-м.

В работе рассматривается метафора «невидимой руки», предложенная Адамом Смитом (1723—1790) и ставшая со временем центральным концептом экономической науки. В первой части представлен подробный текстологический анализ трех фрагментов из произведений Смита, где она используется: в посмерт­но опубликованной «Истории астрономии» (1796), «Теории нравственных чувств» (1757) и «Богатстве народов» (1776). Прослеживается, какой смысл вкладывал в эту метафору сам Смит и какое значение он ей придавал — стояла за ней какая-то важная общая идея или это была скорее фигура речи? В литературе нет единого мнения и о том, какую интерпретацию следует признать более кор­ректной — теологическую (в таком случае «невидимая рука» приписывается направляющему ее Провидению) или секулярную (в таком случае она дейст­вует без управления со стороны каких-либо внешних сил). Помимо «невидимой руки», в текстах Смита обнаруживается также «видимая рука» государства, причем он не оставляет сомнений, на чьей стороне находятся его симпатии.

В последние десятилетия прогнозирование поворотных точек эконо­мического цикла (пиков и впадин) с помощью опережающих индикаторов зарекомендовало себя как достаточно простой, наглядный и надежный метод. Но мировой опыт показал, что любая система опережающих индикаторов время от времени требует пересмотра и уточнения. Недавние внеэкономиче­ские шоки, с которыми столкнулась российская экономика, актуализировали полномасштабную ревизию подходов к использованию опережающих индика­торов. В статье предлагается методика построения нового индекса. В процессе его конструирования уточнены датировки пиков и впадин, связанных с пре­дыдущими рецессиями в российской экономике, и рассмотрены особенности циклической динамики временных рядов. Восемь наиболее перспективных показателей с помощью двух альтернативных методов были агрегированы в сводный опережающий индикатор; из двух его возможных версий выбрана не только более простая, но и, по всей видимости, обладающая лучшими прогностическими свойствами.

На примере Х-экономики Китая рассмотрены некоторые макроэкономи­ческие характеристики нового мирохозяйственного уклада, обеспечивающие опережающие относительно США темпы роста ВВП, ускорение инновацион­ной активности, большее влияние на структуру мировых финансов. Отмечен малоизученный эффект, порождаемый различием укладов при финансировании вложений в основной капитал: если в Китае большую роль играет прямое использование бюджетных ресурсов в этих целях, то в США доминирует их косвенное применение. В результате возникает эффект лага, позволяющий Китаю (в предположении равенства темпов денежной эмиссии) генерировать более высокий темп роста и более низкую инфляцию. Показано, что в России в 2023—2025 гг. сдвигов в сторону макроэкономических характеристик Китая не предвидится. Причина в том числе в избирательном отношении денежных властей к экономической теории. Во-первых, они до сих пор руководствуются гипотезой о нейтральности денег в долгосрочном периоде. С помощью модели переключающегося режима воспроизводства показано, что данная гипоте­за некорректна: в долгосрочном периоде деньги могут быть и нейтральными, и не нейтральными, важно, как распределяется единый денежный поток между инвестиционной деятельностью и производством и потреблением непроизводственных благ. Как следствие, игнорируется возможность перейти к политике монетарного стимулирования экономического роста. Во-вторых, недостаточно разработана макроэкономическая теория управления переходными процессами при резком ускорении темпов роста ВВП. Проведены расчеты их нестационарных траекторий и инфляции, предложены способы минимизировать длительность переходного процесса и смягчить колебания инфляции, что в значительной мере снимает проблему его неопределенности и позволяет управлять им. В результате можно перейти к политике ускорения экономического роста в России.

Изменение климата и деградация окружающей среды — глобальные проб­лемы, эффективность решения которых зависит от степени декарбонизации эко­номики отдельных стран и регионов. Сибирь и Скандинавия обладают схожими природными, климатическими, экономическими и энергетическими характери­стиками: природные ареалы, наличие традиционных и возобновляемых источ­ников энергии, численность населения и уровень его образования, структура рабочей силы, промышленный потенциал, степень урбанизации и др. В этих мегарегионах применяют различные модели декарбонизации. Низкоуглеродное развитие Сибири предполагает уравновешивание совокупной эмиссии парни­ковых газов за счет как сокращения выбросов, так и увеличения поглощения СО₂ в достижении углеродной нейтральности к 2060 г. В Скандинавии дости­жение «чистых» нулевых выбросов к 2050 г. подразумевает компенсацию толь­ко остаточной эмиссии парниковых газов за счет надежных и долгосрочных способов изъятия и секвестрации СО₂-экв. Различия объясняются ценовыми, стоимостными и ценностными характеристиками энергетического сектора как главного эмитента в обоих мегарегионах. В Сибири делают акцент на эволю­ционном постепенном энергопереходе от угля к природному газу, поскольку углеводороды дешевы, доступны, их стоимость подкрепляется господдержкой и модернизационной активностью энергокомпаний, стремящихся обеспечить безопасность, стабильность и повысить рентабельность. Скандинавия отдает предпочтение радикальной электрификации экономики на основе ВИЭ, что обусловлено не только снижением их цены, но и ростом стоимости за счет их продуктивного использования инновационными энергокомпаниями и активным государством в целях достижения общего блага.

В современную эпоху бизнес-элиты разных стран для перемещений по миру используют бизнес-авиацию. Важнейшими параметрами ее активности служат число зарегистрированных бизнес-джетов, количество их вылетов, а также маршрутизация последних. В большинстве крупных стран бизнес-авиация применяется в основном для внутренних вылетов. Но в России бизнес-джеты используются преимущественно для вылетов за рубеж, главным образом в страны Западной Европы. Это означает, что отечественная бизнес-элита по своим интересам, образу жизни и мировоззрению космополитична в большей степени, чем в других странах. Активность бизнес-авиации более или менее равномерно распределена по всей территории большинства стран. В России она сконцентрирована в немногих крупных городах, в первую очередь в Москве.